Неточные совпадения
Крестьяне добродушные
Чуть тоже не заплакали,
Подумав про себя:
«Порвалась
цепь великая,
Порвалась — расскочилася
Одним концом по барину,
Другим по мужику...
Порвалась
цепь великая —
Теперь не бьем крестьянина,
Зато уж и отечески
Не милуем его.
Будет работа
великая,
Будет награда эа труд,
Только что рухнется дерево —
Цепи греха упадут».
О да, мы будем в
цепях, и не будет воли, но тогда, в
великом горе нашем, мы вновь воскреснем в радость, без которой человеку жить невозможно, а Богу быть, ибо Бог дает радость, это его привилегия,
великая…
Пел он о славном походе
И о
великой борьбе;
Пел о свободном народе
И о народе-рабе;
Пел о пустынях безлюдных
И о железных
цепях...
Если я не поехал посмотреть эти
цепи, так значит, уж мне плохо пришлось! Я даже отказался, к
великому горю Ивана, ужинать и, по обыкновению завернувшись в бурку, седло под голову, лег спать, предварительно из фляги потянув полыновки и еще какой-то добавленной в нее стариком спиртуозной, очень вкусной смеси.
А слыхал я о них еще во времена моей бродяжной жизни, в бессонные ночи, на белильном заводе, от
великого мастера сказки рассказывать, бродяги Суслика, который сам их видал и в бывальщине о Степане Тимофеиче рассказывал, как атамана забрали, заковали, а потом снова перековали и в новых
цепях в Москву повезли, а старые в соборе повесили для устрашения…
— Его душа расширялась, хотела бы вырваться, обнять всю природу, и потом сокрушить ее, — если было желание безумца, то по крайней мере
великого безумца; — что такое величайшее добро и зло? — два конца незримой
цепи, которые сходятся, удаляясь друг от друга.
Вскипел
великий бой,
Священный бой за веру и свободу:
Испании владыка встал войной,
Грозя
цепями вольному народу.
Благодаренье Господу! Да будет
В сей светлый день нам знамением добрым
Благая весть! Встань, воевода Тарский,
И
цепь сию, в знак милости
великой,
От нас прими!
Великую ты правду,
[Василь Андреич], говоришь. Я стар,
Заматерел в грехах; а Божье слово
В час утренней молитвы возвышает
Мне душу грешную, и рвутся
цепи,
К земле гнетущие!
В счастливые дни твои я молился в пустыне, но братья мои гибнут, и мне должно умереть с ними, да совершится клятвенный обет моей юности и рода Молинских!..» Иосиф Делийский, провождаемый тысячскими и боярами, несет златую
цепь из Софийского храма, возлагает ее на старца и говорит ему: «Будь еще посадником
великого града!
— Я имею на этот счет очень определенное убеждение, уверяю вас, — ответил я, а она закрылась от меня газетой, как бы не желая слушать. — По-моему, медицинские пункты, школы, библиотечки, аптечки, при существующих условиях, служат только порабощению. Народ опутан
цепью великой, и вы не рубите этой
цепи, а лишь прибавляете новые звенья — вот вам мое убеждение.
Борьба рождает гордость. Воевать
С людскими предрассудками труднее,
Чем тигров и медведей поражать,
Иль со штыком на вражьей батарее
За белый крестик жизнью рисковать…
Клянусь, иметь
великий надо гений,
Чтоб разом сбросить
цепь предубеждений,
Как сбросил бы я платье, если б вдруг
Из севера всевышний сделал юг.
Но ныне нас противное пугает:
Неаполь мерзнет, а Нева не тает.
Словом, жили купцы Строгановы, как многим боярам в описываемое время жить не приходилось, но жили зато у
Великой Перми, «на конце России», по выражению Карамзина, на рубеже неизмеримого пространства северной Азии, огражденного Каменным поясом (Уральским хребтом), Ледовитым морем, океаном Восточным,
цепью гор Алтайских и Саянских — Сибири. Тогда это было отечество многолюдных монгольских, татарских, чудских, финских племен.
— Противник всегда, в чем вижу вашу гибель. Прекрасно, благородно, возвышенно ваше рвение к пользе отечества, кто с этим не согласится? Но при этом подвиге необходимо условие, и весьма важное: собираясь в свой крестовый поход, вы, как твердый рыцарь, должны отложиться от всех пагубных страстей. То ли вы делаете? Ваша благородная дама забыта, и волшебница под именем Мариорицы опутывает вас своими цветочными
цепями. Надо избрать одно что-нибудь: или
великий, трудный подвиг, или…
Напротив, моя возвышается этим унижением этими
цепями; они говорят сильнее за меня, нежели само предстательство Петра
Великого и дворов европейских.
Император сам взял с подушки древний крест
великого магистра Ла-Валетта, с изображением на нем лика Палермской Богоматери, и надел на шею этот крест, прикрепленный к старинной золотой
цепи.
Густав отворял уже калитку пасторова жилища, а насмешки насчет
великого педагога все еще сыпались, как беглые огоньки в
цепи стрелковой.
Художника застали еще в том положении, в каком оставил его Андрюша. Голова его не была покрыта, ветерок развевал беспорядочно длинные волосы, в мутных глазах изображалось отчаяние; золотая
цепь с гривною, дар
великого князя, лежала задом наперед. Между грудами камня он казался живою развалиной. С приходом лекаря ироническая улыбка пробежала по губам его.
— Теперь, — сказал Аристотель, с твердостью обратясь к лекарю, — иди к
великому князю и скажи ему, что я, не
цепей убоясь, а исполняя обет пречистой, завтра ж начну строить дом божий, по образцу владимирского.
А Америку открыл Христофор Колумб, которого неблагодарные соотечественники оклеветали и заковали в
цепи, и на это картины есть, и это на театрах играют; а в Москве был Иоанн Грозный, который и с вас, может быть, велел бы с живых кожу снять, а Петербург основал Петр
Великий, и там есть рыба ряпушка, о которой бессмертный Гоголь упоминает, а потрясователи это что!